-вини пух проснулся рано,
мёда баночку "вломил",
на кушетке лёжа драной,
беломориной дымил.

взял мобильник, щёлкнул номер,
слушал длинные гудки.
«пятачок, ты чё там, помер?
спят, наверно, чудаки.»

пятачок мял пятачиху,
вместо завтрака был секс,
с аппетитом мял, так лихо –
вот свинячий вам рефлекс.

батарейка в телефоне
очень кстати умерла,
и никто вам не трезвонит,
и не лезет к вам в дела.

пятачок закончил дело,
завязал шнурки, попил.
что-то музычку пропело –
это пейджер завопил.

на табло строка горела:
«дрыхнешь долго ты, свинья,
приезжай скорей, есть дело»,
и коротенькое «я».

а тем временем друг вини
чифирочек попивал –
старый стал, частенько клинил,
а чифирчик выручал.

беломорину из пачки
пух достал и закурил.
а пятак уже на тачке
резво к дому подрулил.

в дверь звонок: - входи, открыто,-
с кухни крикнул вини пух,
- слабо прёт твоё корыто,
взял бы джип себе, лопух.

- да ты чё, пахан, внатуре,
сам баварца подогнал.
-ну-ка, цыц, тушёнка в шкуре,
и не при, уж слишком мал!

-мал? а сам в какой берлоге
спишь как тряпочный медведь,
вон дыра, паркет убогий...
-ща как врежу – не стереть!

на-ка вот, попей-ка чаю,
впадлу нам понты пулять,
я фекалии скачаю,
и пойдём-ка погулять.

и пока, как из винтовки,
вини унитаз хлестал,
из-за пазухи «смирновку»
пятачок на стол достал.

«ох, вот выйдет – крику будет,-
пятачок шептал дрожа,-
вряд ли, он ведь водку любит,
постоянно уважал».

вини вылез из сортира,
глядь на стол, а там вино:
-ресторан, а не квартира,
ералаш, а не кино!

ну, пятак, ты классный кореш,
надо ж, водки приволок,
и сидишь, туфту мне порешь,
где мой сладкий уголок?

«сладкий угол» - это шкафчик,
тот, что у стены стоит,
тут и пиво, тут и хавчик-
холодильник «индезит».

пятачок достал стаканы,
вини водку разливал.
-слышь, пахан, ты только спьяну
не закатывай скандал.

-ну ты чё, пятак, как можно
нам друг другу нагрубить,
верь, пацан, что дружбу сложно
потерявши, вновь найти!

и они сидели, пили,
вини лагерь вспоминал:
и о том, как лес валили,
и «медвежий» криминал.

пятачок сидел и слушал,
было дело – аж всплакнул,
рыбку красненькую кушал,
да пускал дымок к окну.

вини - он мужик - не промах,
никогда не гнал туфту:
-жил я, друг, в таких харомах,
бац – этап на воркуту.

ну пришёл, определился,
расспросили «чё-по-чём»,
поначалу очень злился,
но привык и жизнь - ключом.

отмотал там десять пасок,
на свободу вышел вновь,
в этот мир фальшивых красок,
но во мне медвежья кровь!!!

верь, пятак, я – медвежатник,
сейф любой умею вскрыть,
опустел вдруг мой «лапатник»,
я решил по-новой рыть.

был уже в авторитете,
мог бы сам и не ходить,
но пошёл, потом ответил,
в час, когда пришли судить.

прокурор вкатил по полной,
вот подарочек судьбе,
снова стал я подневольным,
срок мой тёзкой был тебе.

в день, когда освобождался,
уж к вокзалу похромал,
возле касс с одним подрался,
два ребра ему сломал.

-ну, а дальше, снова зона?
-да, братан, туда опять,
по статье, брат, по закону,
снова валенки топтать.

но поменьше – только годик,
тот мудак был петухом,
через годик на свободе,
ну, а дальше – ты знаком.

-ну, пахан, почти без фени
монолог мне прорулил,
так и вождь наш – дядька ленин –
никогда не говорил.

пух, а может быть на пляжик
нам с тобою зарулить?
-нет, пятак, ты пьян, повяжут,
бумер незачем палить.

лучше мы пешком пройдёмся,
да в тенёчке посидим,
пивом мы ещё упьёмся
и про бизнес помудрим.

и пока прошлись по парку,
вини весь базар развёл.
становилось очень жарко –
вини друга в бар повёл.

столиков свободных много,
что не редко в этот час.
назывался бар «берлога»,
вини был здесь много раз.

-рыбки нам и бочку пива,-
был таков его заказ,
-если хочешь жить красиво,
пятачок, настал твой час.

-ну, давай, пух, покороче,
зачесались кулаки.
-я гляжу, ты прыткий очень,
лох! нам спешка не с руки.

ладно, хрюк, не обижайся,
просто был один чудак,
поспешил и облажался,
а теперь сидит, мудак.

ты сиди пятак и слушай
что я буду говорить,
между делом пей и кушай,
и не вздумай перебить.

есть такой барыга – кролик,-
пятачок аж рот раскрыл,-
и пока я был в неволе
он тут бизнес раскрутил.

начинал с наследства бабки,
прикупил себе ларёк,
сигареты, кофе, тряпки,
и в бугор попёр хорёк.

с воли мне заслали ксиву,
мол, без «крыши» фраерок.
понял я – живёт красиво,
раз не платит он оброк.

но тогда попроще было,
рэкет только расцветал,
и барыг ещё не били,
если кто-то выступал.

я братве ответ на волю:
«ребятишки, пусть живёт,
выйду – мигом обездолю,
а пока пусть в гору прёт».

то сейшелы, то канары
в месяц раз он посещал.
встретить бы его на нарах,
зад бы как мороз трещал...

-ты чего, пятак, с вопросом?
ладно, хрен с ним, говори,
и из пачки папиросу
пух достал и закурил.

-пух, я факт один не понял,
гонки – то из-за чего?
он чего, фуфло сифонил?
иль обидел он кого?

-тут, пятак, такое дело, -
отвечал ему пахан,
-обнаглел он до предела,
он - говно, а не пацан.

сам прикинь: к нему приходит
друг его, чтоб взять взаймы.
он так к носу хрен подводит:
«весь в долгах, мол, сам пойми».

ты когда на малолетке
полторашник свой мотал,
жрал он жирно, да не в клетке,
он тебе хоть раз писал?

так – то, друг мой пятачище,
ты – я знаю – шустрый вор,
сделаем его, дружище,
и отвалим за бугор...

...жил один типан – сластёна,
у него был друг – малыш.
(эх, наивный был ребёнок,
но любил стихию крыш),

звался карлесон бродяга,
почему, никто не знал,
жрал варенье, сахар, брагу,
а малыш горилку гнал.

раз чердак один здоровый
с толстым заняли они.
мелкий ложкой жрал столовой,
любовался на огни.

а толстяк, стаканчик врезав,
да конфеткой закусив,
рассудил почти что трезво,
и у мальчика спросил:

-эй, босяк, подсядь поближе,
дело есть на сто рублей,
да не ссы, я не обижу,
ну, давай-ка посмелей.

и малыш сидел и слушал
карлесона болтовню,
тот уж литр целый скушал
и порол одну фигню.

но как бабки говорили:
сказка – ложь, да в ней намёк.
слушал, а мозги варили –
был толковым паренёк.

карлесон совсем свалился
и уж лыко не вязал,
но пред тем, как отрубился,
что-то про сбербанк сказал.

просидел пацан полночи,
про сбербанк не мог забыть:
«одному – опасно очень,
ладно, так тому и быть».

толстяку с ноги по роже,
(для проверки – спит иль нет),
а толстяк уже похоже
клал на целый белый свет.

храп и бздёх его мешали
малышу сообразить,
тут две крысы пробежали,
попытались с толку сбить.

«что мне с этой пьянью делать?»-
думал под чаёк малыш,-
«как же мне иметь с ним дело?
он же суточник, он – пыж!

как-то раз он на вокзале
чуть не клялся, что сидел,
а ему по роже дали,
еле-еле улетел.

и свалил, а чё базарить,
обосрался – значит чмо,
лажу прёшь – лови по харе
и заточку в печень, но

хоть и был он синеносым,
а с таких чего уж взять,
жрал и пил он до поноса,
нужен был – он мог летать!

за литруху самогона –
двести миль за боже мой,
а напомнишь про погоны –
он скорей шуршит домой.

карлесон – военный лётчик,
ныне, правда, отставной,
но бомбил он, между прочим,
в шестьдесят восьмом ханой.

и висит на крыше форма
ввэса сша,
спьяну крысам китель скормит,
утром – дырки зашивал.

потому и прёт сверх звука,
о погонах вспомнив вновь.
жизнь военных – просто мука,
здесь и честь вам и любовь.

ну и хрен с ним, я отвлёкся»,-
вдруг малыш в себя пришёл,-
«эко я на грёзах спёкся,
а решенья не нашёл».

из угла малыш да в угол
весь чердак перетоптал,
и в башке идеям туго –
мало карлесон сказал.

«что за банк? в каком районе?
их по городу не счесть».
тут толстяк как бзднул спросони,
и спокойно так: «спирт есть?».

-карлесон, старик, проснулся,
есть, конечно, на-ка вот.
тот с трудом пошевельнулся:
-нет, малыш, налей-ка в рот.

-ни фига себе заявки,
во дела, твою – то мать,
дед, а может для заправки
мне туда тебе нассать?!

тот вскочил, как по тревоге,
-что бы мне, да в рот нассать?
с удареньем на предлоге
мальчик крикнул: «ну, молчать!!!»

и старик – душа живая,
(как у ленина печник),
встал и, всё ещё зевая,
сел за стол. – ну как, старик

мелкий не без интереса
толстяку взглянул в глаза.
-всё нормально, братец, честно,
но башка вот, как сказать.

-дед, давай-ка выпей лучше,
посидишь, поговоришь.
«если рухнешь – в нос получишь»-
для себя решил малыш.

двести граммчиков в желудок
без задержки пронеслись.
-друг спас друга – это чудо!
-хватит дед, давай колись.

-ты о чём? – да всё о том же!
-тише, тише, не груби.
-не грубить?! залил, блин, рожу,
а на банк балду забил?!

вот теперь его как током
вдруг прошибло изнутри.
взял стакан с томатным соком,
ватман, ручку: - ну, смотри...

...распальцовкою по кнопкам
щёлкал старый вини пух:
-эй, пятак, вези «смирновку»,
и возьми двоих подруг.

в баню мы сегодня едем,
оттянуться надо б нам,
и за слабеньким обедом
побазарим по делам.

бмв к подъезду дома
в аккурат пятак пригнал.
с ним две тёлки незнакомых,
и клаксон издал сигнал.

вини был «на чемоданах»,
ждать его им не пришлось,
он с баулом и в «бананах»
в тачку прыг и понеслось.

скажем так: они до бани
без приколов добрались,
а зелёненькие мани
вход открыли – все вошли.

тихо и немноголюдно,
где-то музычка поёт,
и решили обоюдно
все с разбегу «плавить лёд».

да, позвольте-ка отметить
тех двоих, что хрюн привёз:
где он тёлок этих встретил?
их духи – живой навоз.

но не в этом суть да дело,
ферма или казино,
однозначно, позже смело
трахнут тёлок всё равно.

-вини, мне чего – то жарко,
я пойду пивка попью,
и с хорошенькой припарки
«керосину» отолью.

пуху тоже надоело
жарить паром свой мамон,
никудышнее ведь дело
стать, как выжатый лимон.

и в бассейн с разбегу прыгнув,
вини так погнал волну,
что пятак, ужасно взвизгнув,
было чуть не утонул.

побладевши четверть часа
пообсохли и к столу.
бутербродики с колбаской,
пиво, водка – стол в углу.

натюрморт разнообразен:
«туборг», «хольстен», «бэрэн бир»,
и гора ракообразных,
а ещё был лещ и сыр.

выпив водочки немного,
пух у хрюнделя спросил:
-по какой такой дороге
нынче бес тебя носил.

где ж таких подружек встретил,
расскажи, не откажи,-
папиросный серый пепел
пух в «кормушку» положил.

а пятак, смакуя пивом,
лишь плечом одним пожал.
с неохотою, лениво
диалог он продолжал:

-еду, вини, по бродвею,
фэйсом в стороны вожу.
две подруги «сиротеют»,
я к бордюру – торможу.

«эй», - кричу, - «поедем с нами», -
а они: «хи-хи», «ха-ха,
нам нельзя, ругают мамы»,
я опять «включил лоха»:

«да поехали, чего там,
будет баня и вино,
а за тем вот поворотом
друг мой ждёт уже давно».

те ещё минуту мялись,
а потом мне говорят,
«за грины, но чтобы налом»
всё что хочешь вытворят.

«всё, ура, договорились»,
я неспешно взял разгон,
очень скоро растворились
мы в потоке городском.

а тем временем телухи
веселились, плавали.
пятачино с вини пухом
говорили, хавали.

о деяньях вини пуха
стоит, братцы, умолчать –
дальше шла одна порнуха,
слов нет это описать.

в окончании, в финале
девок этих выгнали.
денег им конечно дали
и в бассейн запрыгнули.

а когда опять решили
после пара по пивку,
заглотили, закурили,
вини молвил пятаку:

-а теперь давай по делу,
вот что я хотел сказать:
хватит шлюх и беспредела,
бизнес надо начинать.

справки я навёл у мамы,
а теперь крути мозгой,
кролик с бабой на багамы
валит через день – другой.

-никогда не знал, что мама
у тебя ещё жива.
-не моя, вот хряк упрямый,
наша «мамочка» - сова!

про сову пятак наслышан,
но не лез он в те дела.
всей лесной бригады крыша
президентом стать могла.

но у пуха то побольше
в криминале корешей –
от анадыря до польши
вместе вскармливали вшей.

о сове по старым связям
вини многое узнал:
не из грязи, чуть ли, в князи
взобралась за крупный нал.

да, её пятак знал тоже,
правда, видел только раз,
он в то время был моложе
и понять не мог сейчас

отчего далёкой зоны
вини пух вдруг вспомнил след?
оказалось, что знакомы
пух с совою с ранних лет.

а сова, сказать короче,
провернула так дела:
многим «башни» заморочив
адвокатом стать смогла.

президента, правда, ложе
не смогла она занять,
может быть не вышла рожей,
ну, что есть, то не отнять.

-ты, пятак, шустри мозгами,
напрягай свой интеллект,
информация от мамы –
сто пудов, базару нет.

только нам с тобой придётся
ей наличку отстегнуть,
или кинуть, обойдётся,
под себя всё подтянуть...

что-то я от этой водки
очень сильно окосел,
я с братвой устрою сходку,
где там мой пиджак висел?

разговорчик был недолгим,
пух мобилу отложил:
-помощь другу – принцип долга,
по нему всю жизнь я жил.

расползлась шампуня пена,
тут-то пух раскрыл свой план:
в общем к нам приедет гена
и его друг чебуран...